Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот, это вам! — сказал гонец, протягивая конверт с фотоснимком.
— Что это? — выразил недоумение художник. — Я думал, ты мне ведро груш привез. — Максимильен заглянул в конверт. Напускное веселье мгновенно растаяло, мускул на лице дрогнул, губы сжались, превратившись в тонкую кривую линию. Он медленно, даже нет, не медленно, а тяжело поднялся с кресла, пустой конверт скользнул на пол. Художник отвернулся от стола, и, не проронив ни слова, зашагал к импровизированному бару, где не отрывая глаз от фотографии, свободной рукой достал бокал, и наполнил его той самой темной жидкостью, которую добавлял в чай. Потом, так же молча сел обратно, все еще держа снимок перед собой, и продолжая смотреть в него. Секунду спустя осушил бокал двумя глотками, закрыл глаза, и положив фотографию на стол, откинулся в кресле.
— Мне говорили, что ни одной не осталось…
— Да, он сказал, что эта последняя, других нет.
— Все это время она была у него! Представляешь?
— Он вас обманывал?
— Нет, мы договорились больше не вспоминать то лето, но сегодня я, наверное, не удержусь. — Максимильен снова встал, подошел к бару, выудил ту самую бутылку, из которой уже наливал, принес ее и поставил на стол. — Постараюсь особо не рассусоливать. — Начал он, наполнив еще раз свой бокал, и поставив его на стол, рядом с шахматной доской. Он откинулся в кресле, из-за чего оно пришло в движение, задумчиво посмотрел в сторону своего пруда, и начал рассказ.
***Я был в лагере еще за неделю, до его открытия, потом появилась она, та девушка с фотографии, а дня через два, остальные. Вместе с ними и появился Бартеломью. Мне дали малышей, потому что я уже учился в универе, а Барти получил среднюю возрастную категорию. Аля, так звали нашу новую знакомую, должна была присматривать за девчонками. Кроме нас были и другие вожатые, но отношения, хорошие отношения сложились только у нас троих. Наши с Алей корпуса стояли рядом, Бартеломью жил чуть подальше, что, однако не мешало ему частенько с нами пересекаться. Понимаешь, — художник потянулся к столу и взял с него чашку с остывшим чаем, отпил, и вернул чашку обратно. — Буквально с первого дня я начал в нее влюбляться.
Помню, иду такой важный, мимо ее блока, в который она въехала часа два назад. Голову поворачиваю, и вижу: сидит девчонка на корточках, или точнее, на одно колено присела, и шнурок завязывает. Я остановился как вкопанный, двинуться не могу. Она встала, ветерок шевельнул волосы ее, они на солнце заискрились, а она стоит, улыбается небу, сощурившись на один глаз. Потом заметила меня, руками замахала, и вприпрыжку ко мне, ладошку свою маленькую протягивает: «Я» — говорит. — «Аля!» А меня ступор взял: смотрю на нее, рот открыл, и звуки нечленораздельные издаю. Она же смотрит на меня, глазенки как бусинки черные, носик остренький, сама смуглая от загара, и такая счастливая, что вокруг нее все светится. Титаническими усилиями, я победил робость и, таки пожал ей руку со словами: «Максимильен. Будем соседями». Она, озорно прищурившись, посмотрела мне в глаза, спросила:
— Шотландское имя?
— С чего ты взяла? — говорю.
— Ну как же, приставка «МАК», как например Мак Грегор, или Мак Флай.
— Не-е-е! — замотал я головой. — Я же не рыжий.
— Жаль, — она сделала вид, что расстроена. — Тогда бы я звала тебя: Мак Самильен. Хотя потом… — она сделала вид, что задумалась. — Твое имя сократилось бы до грубого Мак, или Сэми, но скорее всего, тебя бы звали Сэм. Так как к тебе обращаться?
— Ингредиент! — сказал я первое, что взбрело в голову.
Наступила ее очередь стоять, открыв рот, не зная, что сказать. Я торжествовал. В тот миг я окончательно понял, что втрескался по уши. Она же интереса ко мне особого не проявляла. А я с ума сходил, если она была рядом. Не скажу, что совсем ей был не интересен, но вот чувств у нее ко мне, кроме симпатии не было. Стараясь изо всех сил, я из кожи вон лез, как говориться, но по-настоящему сблизило нас, одно происшествие.
Со второй сменой у девчонок появились две ведьмочки. И одна из них иногда пропадала по ночам. Что она делала, и куда исчезала, я не знаю, но что бы разобраться в этом мы объединили свои усилия. Третьим в команде стал Бартеломью, потому что только ему доверяли, и старались делать все тихо, не придавая огласке. И когда стали докапываться до сути, были страшно потрясены, но что делать в таких ситуациях, и не предполагали.
Мы с Алей все больше и больше времени проводили вместе, я начал замечать, что она по-другому на меня смотрит. Сердце мое пело от любви, наполнявшей его, и это чувство усиливалось многократно, от того, что было взаимно. Расследование отходило на второй план, мы уже не так активно им занимались, а вот Барти умудрялся находить все новые и новые, пугающие подробности. И вот, когда до конца смены оставалось дня три, он прибежал к нам, и сказал, что нужно ведьмочек покараулить, потому что они что-то нехорошее замышляют.
Мы разделились. — Максимильен сделал паузу, и потянулся за чашкой, допил оставшийся чай, и вернул пустую посуду на место. — Я должен был наблюдать за тем бараком, где жила вторая девочка, Аля за своей ведьмочкой, которая жила у нее в блоке, а Бартеломью должен был снаружи быть, на тот случай, если пойдет что-то не так.
Казалось, мы просчитали и продумали все. Так и было. Мы не учли одного, что связались с настоящими ведьмами.
Почти всю ночь я глаз не сомкнул, вымотался, как каторжник. Это же не так просто присматривать за тем блоком, где живут подростки. Девочки подростки. Они угомонились часам к двенадцати. Я еще подежурил, часов до трех, и решив, что до утра точно никто не проснется, отправился к себе спать. Разбудил меня мой будильник, на часах было семь утра. Времени хватало на то, что бы умыться, привести себя в порядок, ну и заглянуть в соседний корпус, и пожелать доброго утра любимой вожатой.
Дети в ее блоке были, они мирно дрыхли в своих кроватках, а вот Али нигде не было. Я обошел все вокруг, но складывалось такое впечатление, что она и не ложилась. Время подъема приближалось, а вожатая куда-то пропала, нужно было что-то делать.
Тогда я побежал к себе и чуть раньше поднял своих, затем вернулся, и растолкал и построил Алиных девчонок. Вроде как все правильно
- Проклятая квартира - Георгий Вед - Мистика / Попаданцы / Прочие приключения
- По небу плыли облака - Виктор Чугуевский - Русская классическая проза
- Бимен - Алексей Бартенев - Прочие приключения / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Наследники древних манускриптов - Максим Удовиченко - Прочие приключения
- Только ты знаешь дорогу к небу! - Елена Нестерова - Ужасы и Мистика
- Утопленница - Кейтлин Р. Кирнан - Триллер / Ужасы и Мистика
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Ускоренный мир. Том 4. Вверх, к синему небу. - Рэки Кавахара - Прочие приключения
- Фарфоровый птицелов - Виталий Ковалев - Русская классическая проза